Наиболее ранние известия о семейных обычаях и обрядах чеченцев н ингушей содержатся в статье А. М. Шегрена ‘. Кроме того, этнографические сведения о семье и семейных обрядах можно почерпнуть и в работах И. Ф. Дубровина, Ф. И. Леонтовича, Н. Семенова, В. В. Сокольского2. В частности, последний из названных авторов на основе анализа материалов фольклора, обычного права, а также ряда других литературных источников, указал на связь детей с материнским родом у всех :
северокавказских народов, в том числе и у вайнахов.
Поскольку основной целью брака у чеченцев и ингушей было продолжение рода, то уже свадьба сопровождалась некоторыми магическими обрядами, которые, как и у других народов мира, должны были обеспечивать появление на свет здорового потомства. Так, например, невеста должна была переступить через кинжал или пройти под скрещенными шашками, а также ложиться па определенный бок» и т. п. Другим не менее важным магическим приемом, обеспечивающим появление потомства (обычно мужского рода) считался имитационный акт сажания на колени невесте мальчика как только она входила в дом мужа, причем перед ней рассыпалось просо8.
При выходе замуж девушки, — писал Б. Далгат, — в доме родителей ее собирались подруги и гости, разводили огонь в очаге, и шафер жениха (позже — подруги невесты) за руку водил ее три раза вокруг очага. Подруги I пели песни, обращаясь к святым с молитвой, чтобы молодая I была плодотворная, как зола священного очага, которая увеличивается с каждой минутой, чтобы она была привязана
(прилипчива) к своему мужу, как сажа и т. д……… Затем шафер
брал одной рукой цепь в знак разрыва всякой связи невесты с семьей и ее культом» 9.
ряд историко-этнографических материалов дает основание говорить о том, что в домусульманекое время вайнахские женщины в надежде родить сына или вообще ребенка, часто обращались за помощью к разным святилищам. Этнограф Ч. Ахриев во второй половине XIX в. сопоставлял функции осетинского святилища «фыры-дзуар» (покровителя баранов или родотворной силы, размножающей стада) с чеченским покровителем деторождения. Он предполагал, что такие известные святилища в Чечне и Ингушетии, как Гал-Ерды и Тхаба-Ерды, были связаны с обрядами плодородия и деторождения. Не случайно ингушские женщины обращались сюда с просьбами о даровании им сыновей 12.
Л.П.Семенов, основываясь па анализе этнографических материалов, сделал заключение о том, что божество Тушоли является божеством плодородия, и оно было почитаемо в Ингушетии с глубокой древности 13. Подобные же святыни существовали в прошлом и у других народов Северного Кавказа, например, у осетин 14.
сообщениям информаторов, в селениях Чечни и Ингушетии встречались женщины, которые предсказывали пол. будущего ребенка по характерным приметам. Например, считалось, что если женщина худеет и у ней появляются пигментные пятна на лице, редеют ресницы и брови, то она должна была родить девочку. Надежным ориентиром считались и «вещие» сны (яйцо, игла, синий голубь, наперсток — все это говорило, предвещало якобы рождение дочери; белый голубь, черкеска, змея и др. — рождение сына).
Пол будущего ребенка предсказывался также и путем гадания. Например, гадание на бараньей лопатке, известное у многих народов Кавказа, которое называлось у вайнахов «пхана-рая Нехьежар». Оно состояло в том, что резали барана и приглашали женщину или мужчину, которые умели гадать этим способом. Сна-чала съедалось мясо, затем глава дома отдавал «специалисту» левую лопатку, и тот снимал мясо с нее только руками (нельзя было, чтобы с ней соприкасались зубы человека или металлические предметы — нож, кинжал. После подобной очистки «знаток» рассматривал лопатку на свет и по пятнам па ней, окостеиелостям и подлопаточному бугру «тол ковал» будущее ребенка, род его занятий и даже вопрос о его-наследниках.
В рассматриваемый период у чеченцев и ингушей женщины рожали, как правило, в доме мужа — в комнате брачной пары («уоти»), причем, муж не должен был находиться дома. «Когда женщина чувствует приближение родов, муж уезжает из дома и предоставляет ухаживать за родильницей родственницам или знакомым женщинам. Спустя некоторое время после родов, так дней через пять, муж возвращался домой и не обращал внимания ни на жену, ни на новорожденного», — отмечал один из дореволюционных авторов 15.
Обычно при родах помогала женщина, которая и раньше принимала роды — повитуха, а при ее отсутствии — пожилая, женщина, но не близкая родственница роженицы или мужа. При этом «повитуха», принимавшая роды, не должна быть «глазливой», поскольку считалось, что если ребенка «сглазят» в момент рождения, то его нельзя будет исцелить уже никакими средствами. Следует заметить, что женщина, принявшая ребенка, чтилась им в дальнейшем, даже когда он взрослел, то должен был считаться с нею, а при выходе замуж или женитьбе подарить ей отрез на платье 18.
Женщины рожали в прошлом, стоя на коленях и опираясь на что-нибудь жесткое (в основном — на деревянную кровать).
облегчения родов делали массаж поясницы, а живот роженицы смазывали свежим теплым коровьим маслом и тоже слегка массажировали. О подобном способе родов у вайнахов сообщают и дореволюционные авторы: «В Хасав-Юртовском округе рожают на корточках. …В Большой Чечне, в горских аулах, рожают в коленно-локтевом положении, причем, под грудь подкладывают подушки… Чеченцы в комнате в углах жгут рыбью кость, дым которой, по их мнению, помогает» 19. В данном случае, думается, что окуривание дымом от рыбьей кости и другие магические средства, применявшиеся в прошлом женщинами, не случайные явления. Они относятся к магическим приемам обращения бездетных женщин к святилищам-патронам, посвященным различным домашним животным (козлу, барану, быку). Например, чеченцам по легендам хорошо известно взаимопревращение быка (вола) в воду озера Галан-Чож и др. В данном случае, мы, как нам кажется, наблюдаем пережитки и реликты своеобразного явления поклонения уже не исчезнувшим обычаям, а их атрибутам и символам, выполняющим древнюю магическую функцию разрешения от бремени, связанную с женщиной и ее потомством.
Если же роды затягивались, то женщина ложилась на вой- I лок или одеяло, а помогающие ей знатоки, взявшись за их концы, переворачивали роженицу из стороны в сторону или же, взвалив на спину (спина к спине), носили, встряхивали время от времени; заставляли ее тянуться, а затем под поясницу под-кладывали валик, на котором женщина должна была лежать некоторое время 20.
.народов мира, у вайнахов к арсеналу магических средств и методов помощи роженицам относилось расплетание узлов, при котором говорили «роди так же», и т. п. 21 После появления на свет ребенка повивальная бабка обрезала, перевязывала веревочкой («ц1опгу») Пуповину, причем оставшуюся ее часть высушивали и хранили в люльке для лечебных целей. Например, по сообщениям наших информаторов, при заболевании у ребенка живота его массировали этой пуповиной или же, отмочив в молоке или воде, давали пить. Когда ребенок вырастал, пуповину прятали в сухое и дальнее место — «меттах цахьадеча».
Еще древние индийские врачи учили: если дитя родится на свет с какими-то телесными дефектами (деформация головы, ног, рук и т. д.), то их следует исправить. Этого же мнения придерживались и многие пароды Кавказа, в том числе и чеченцы и ингуши, у которых способы правления родовых дефектов имели свои особенности. Ребенку до трехлетнего возраста по утрам, когда он просыпался, и по вечерам, когда он ложился в колыбель, мать пли бабушка специально прямили пальцы рук и ног (равно и нос), массируя их иногда так сильно, что ребенок порой плакал от боли 22.
Сразу же после рождения чеченцы купали ребенка в теплой воде. Спустя три дня после этого его мыли в теплой воде с мылом. В дальнейшем (на протяжении 40 дней) ребенка насухо вытирали и смазывали коровьим маслом, за исключением одного раза в неделю, когда его мыли с мылом в теплой воде23.
Согласно обычаю, чеченцы и ингуши заранее к родам не готовились, ничего не запасая из одежды и пеленок, поскольку считалось, что приготовление может оказать неблагоприятное воздействие на рождение ребенка24. По свидетельству одного, из дореволюционных врачей, вайнахи в первые три дня завертывали новорожденного только в пеленки из ношеного платья25. Затем натертый маслом ребенок облачался в распашонку, сшитую из разноцветных ситцевых лоскутков. Разноцветные лоскутки использовались для распашонок, чтобы сохранить ребенка от сглаза и разных болезней26.
Вообще цель пеленания различна: защита от холода; предохранение ребенка от лишних движений; стремление избежать невольного повреждения слабых членов ребенка при неосторожности обращения с ними 27.
Первое пеленание, как показывает опрос информаторов, _ происходило у чеченцев и ингушей, как правило, через несколько дней после рождения, причем после этого ребенка клали в подаренную родственниками матери люльку — «ага» по-чеченски. Родительский дом со стороны матери, помимо красочно убранной колыбели, дарил ребенку и все необходимое для пеленания, а также в зависимости от состоятельности — барана, жеребенка, корову и т. д.
Обычно первый раз укладывал мальчика в люльку жизнерадостный, здоровый, статный и красивый юноша — «кхуьаш волчу жимчу стага», а девочку — молодая, хорошо сложенная девушка, которая была первенцем в своей семье. Для этого действия у чеченцев и ингушей хорошими днями считались вторник, четверг, воскресенье.
самой колыбелью у чеченцев, ингушей был связан ряд важных поверий. Так, никогда не разрешалось качать пустую .люльку, ибо считалось, что у тех, кто будет потом лежать в ней, никогда не родится потомства. Не трогали и зря не завя зывали «кохкарш» матерчатые полосы для привязывания-ребенка к люльке. Нельзя было переносить ребенка и через перекладину люльки. Кроме того, колыбель, как правило,, ориентировали головной частью на восток или на юг («бакъа-хьа агГор»).
Как уже отмечалось, рождение сына всегда встречалось с большой радостью. При этом приговаривали: «варх1 веши ваша хуьлда» (быть ему братом семи братьев). Даже при рождении девочки высказывали пожелание, выражавшее мысль об «идеальной» семье: «варх1 веши ийша хуьлда» — (быть ей сестрой семи братьев). «Рождением дочери отцы (чеченцы, — 3. X.) крайне недовольны и радуются, когда родится сын…28 Появление на свет младенца мужского пола часто служит поводом к торжеству и угощению в доме отца»
в ребенка и мать старались не оставлять одних в первые дни, так как, по поверью, к ним в дом могли прийти джины и другие духи, якобы приносящие вред матери и ребенку. Считалось необходимым также и оберегать мать с ребенком от сглаза, ибо, по традиционным представлениям при сглазе ребенок плакал, не брал грудь, а мать ребенка теряла молоко и т. д. Боясь такого, ребенка не показывали, не пеленали при посторонних, особенно оберегали его от женщин, у которых синие глаза.
Молодая мать не должна была также выходить ночью одна и особенно выплескивать воду, в крайнем случае, использованную воду можно было осторожно вылить. Для предохранения от сглаза использовался специальный религиозный амулет-оберег, а также специальные вещи (кусочек древесины от айвового дерева — «хьайбан дечиг», бусинки желтого цвета, небольшие по размеру, красная шерстяная нитка вокруг кистей рук и ног и т. д.). Всевозможные подобные приметы и поверья существовали и у других народов.
Важным моментом в послеродовой обрядности было наречение именем — «ц1е тиллар», которое вновь сопровождалось, пиршеством — «мовлад деша». Бытовало мнение, что от выбора того или иного имени зависит многое в жизни ребенка, ! поскольку «власти имен» придавалось большое значение. Пра-: во дать новорожденному имя имели родственники, соседи, од-| посельчане. Почти никогда в прошлом ребенку не давали имя | сами родители. В основном это было прерогативой особо ува-; жаемых в общине людей. При наречении дающий то или иное имя аргументировал его, что широко практиковалось также и [у многих других народов31.
У чеченцев и ингушей не существовало какого-то обязатель-| но установленного именослова. Наряду с широко распространенными именами (Ибрагим, Хасан, Хусейн, Сайд и др.), сохранились традиционные имена — Таус (павлин), Лечи (сокол), Борз (волк) и др. С целью обережения новорожденного давались имена Ваха (живи), Дукха Ваха (долго живи), Ви-| сита (оставайся) и др. В том случае, когда в семье рождалось много девочек, их называли Тоита (хватит), Сацита (преврати) и даже Ялита (умри), что, впрочем, бывало крайне I редко. Если же дочь была единственной среди нескольких мальчиков, ей давали имя Яха (живи), Яхита (пусть живет), Дукха Яха (долго живи) и т. п. Касаясь вопроса наречения имени у ингушей, Н. Ф. Гра-бовский отмечал: «У ингушей нет раз навсегда установленных имен для наречения новорожденных. Чаще всего в этих случаях даются магометанские имена, но иногда ингуш любит назвать своего ребенка каким-нибудь предметом, как например: Борц (волк), Алхазырь’ (птица), Ножчь (дуб), Топчи (щистолет) и т. д. Затем ингуши охотно дают имена в честь каких-нибудь уважаемых людей, не исключая русских…» 32
По сведениям Н. Н. Харузина, имя новорожденному ребенку • давали и так: «Для выбора имедавца отец избирает трех знакомых, которые бросают кость (альчики), чей альчик встанет, тот и должен давать имя ребенку…» Если родится девочка, то 1 собираются девушки, отнюдь не замужние женщины и по- ложению альчика избирают ту, которая должна дать .имя. новорожденной» 33.
Говоря о наречении имен ингушами, Н. Грабовский писал также, что «ингуши, например, поступают так: несколько молодых людей берут по бараньей лопатке и бросают их на землю, чья лодыжка станет ребром, имя того и дается мальчику. Бели имя выбирается для девочки, то лодыжка бросается девочками 34.
Таким образом, вайнахи, следуя народным поверьям, старались дать ребенку имя, чтобы отпугнуть «злых духов», но также и чтобы оно принесло счастье его обладателю.. При этом, как и у других народов Кавказа, они полагались. на «волю божества, на волю судьбы» 35.
ингушей практиковались всевозможные приемы, связанные с верой в магическую силу, преследовавшие цель предохранить младенца (особенно в возрасте до года) от «злых сил». Так, под подушку ребенка клали острые предметы (нож, ножницы, спички и др.), или же ставили в изголовье сосуд с водой. Подобный обычай бытовал и у грузин 38. Вай-нахские женщины также при купании ребенка клали в воду кусок древесного угля 39.
По воззрениям чеченцев и ингушей, «дурной глаз» имел большое влияние на здоровье ребенка. Сохранилась поговорка: «Б1аьрго бежан ечу дуьгу, бер-кошчу дуьгу» — «сглаз животного ведет к котлу, а ребенка — в могилу». Очень часто причиной смерти ребенка считали сглаз, особенно синих глаз. Поэтому его старались не выносить на люди, не показывать посторонним и т. п.
Если возникало подозрение, что ребенка сглазили, тут же начиналось «лечение». Методы и способы его были различны, как и у всех народов Кавказа. Прежде всего применяли окури-| вание — («к1ур туха»), для чего свекровь или другая женщина. 1 отрезала от одежды всех домашних, и даже соседей, небольшие | лоскутки или нитки, брала синюю тряпку, проделывала в ней девять отверстий, добавляла чуть-чуть масла, соль, чешую ; лука или чеснока, траву-приправу, а затем все это поджига—| лось, и ребенка полностью окуривали этим едким дымом.
Другой способ так называемого лечения состоял в том, что ; мулла на листок бумаги выписывал некоторые изречения из корана, после чего эта бумага бросалась в воду, которой поили и купали ребенка. Бытовал и обычай, когда после установленных ритуальных действий в горящий огонь бросали соль и муку. Считалось, что когда соль лопается в огне, болезньболезнь оставляет ребенка. Вариант такого «лечения» описан этнографами: «Знахарки у чеченцев и ингушей при лечении от ««сглаза» трижды обводили вокруг головы больного щепотку соли и, нашептывая на нее заклинания, бросали в огонь» 40. Однако наши полевые материалы говорят, что это могла делать и делала любая пожилая женщина в доме.
Зафиксирован в полученной нами информации (среди ряда других) и такой способ «лечения» и распознавания «сглаза».Брали посуду с водой и в нее (с перечислением имен подозреваемых в «сглазе» лиц) бросали древесные угольки. Затем | этой водой смазывали ладони рук, ноги, головку ребенка, поили его этой водой.
Известно, что одним из проявлений культа мертвых у наро- дов мира являлось сочетание страха перед умершим с заботой о нем. У чеченцев и ингушей отмечен весьма интересный обряд. Когда по улице проходила траурная процессия, то спя-| щих детей (и даже взрослых) считалось необходимым быстро разбудить и поднять на ноги, пока процессия не пройдет мимо дома. Считалось, что таким образом можно предохранить ребенка от слабости, нежизнеспособности и от того, чтобы в телю спящего якобы не вселился дух мертвого.
В дореволюционном прошлом, когда в чеченских и ингушских селениях медицинское обслуживание отсутствовало, дети | часто умирали в раннем возрасте, что, в частности, подтверждается данными раскопок средневековых склеповых могильников 41. По народным воззрениям, имелись определенные пред-I меты, по которым определяли, долго ли будет жить ребенок. Так, например, если у ребенка длинные уши, то считали, что он будет жить долго. А.если ребенок был умен не по летам, тревожились, что он проживет недолго. С помощью разных : оберегов пытались и продлить, сохранить жизнь детей.
Согласно обычаю, стричь ребенка, как правило, начинали очень рано, ибо считалось, что ребенок плохо растет и не прибавляет без этого в весе. Первую стрижку или бритье волос на голове должен был проводить здоровый, сильный и высокий юноша, с красивыми волосами (им обычно бывал родственник, сосед или гость). Сбритые при этом волосы не выбрасывались, а взвешивались и, согласно весу, «парикмахер» награждался деньгами. Кроме того, должны были приготовить какое-либо заказанное им блюдо. Мать хранила первые волосы ребенка, пока он не начинал говорить, и спрашивала у него: чьи это волосы у нее в руках? Обычно малыш называл животных — барана, корову и т. п., а это значило, по народному мнению, что ему суждено было держать в хозяйстве именно тот скот, который он называл.
Определен был и обряд обрезания первых ногтей, стричь которые давали первенцу. Ногти обычно клали в книгу между страницами (от этого дети, по традиционному мнению, должны были стать умными); бросали в гармошки, чтобы ребенок в будущем научился играть, бросали в круг танцующих на свадьбе, чтобы хорошо танцевал, в швейную ‘машину, с желанием, чтобы дочь научилась рукоделию, и т. д.
обряды существовали у чеченцев и ингушей для того периода, когда ребенок начинал ходить. Так, например, когда ребенок только-только самостоятельно вставал на ноги, между ними прокатывали бублики — («чГюргаш карчадура»), которые затем раздавались детям. Могли прокатить и монеты, (что делали состоятельные семьи), и их тоже отдавали детям. Информатор из с. Макажой сообщила, что когда ребенок начинал ходить, пекли лепешки «хингалш» размером от руки до локтя ребенка, угощали ими соседей и родственников. Об этом же (раздача лепешек с сыром — «чЬепилгаш») сообщали и информаторы из ингушского с. Джейрах и других сел. С подобными обрядами были знакомы и другие народы Кавказа 42.
По обычаю, родителям ребенка не полагалось следить за появлением первого прорезавшегося зуба. Как правило, этот факт фиксировали другие близкие, причем событие отмечалось наградой (обычно —отрезом на платье — «кон») тому, кто проявил должное внимание и наблюдательность.
Таким образом, подводя итог сказанному, заметим, что бытование многих обрядов и обычаев, а также магических приемов, которые были связаны с рождением, лечением и воспитанием детей, было прямым следствием прошлого, отсутствия научной, не говоря уже о квалифицированной, медицинской помощи в чеченских и ингушских аулах.
Великая Октябрьская социалистическая революция внесла существенные изменения в изучаемые обряды, которые стали очень быстро трансформироваться под влиянием тех огромных социальных и культурных преобразований, которые происходили в крае, как и по всей стране.
